И придет волчица - Страница 86

- Неплохо, мастер Гайерс, очень неплохо. Сегодня вот нашли того, кто поджог эльфийское посольство.

- Поздравляю. И где он теперь?

- Мертв, - не стал юлить азгарец.

- А перед смертью успел облегчить душу, не так ли? Иначе с чего бы еще ты решил пообщаться со старым учителем?

- А что, если просто соскучился? - не удержался от шпильки Салзар. - Но я рад, что вы не отрицаете своей причастности к этому.

- Не вижу смысла. Достать меня у тебя руки коротки, Вороненок. А вот поговорить наконец-то рад, очень рад. Сколько мы с тобой уже не виделись? Тридцать лет? Сорок? Я уже боялся, что кармольцы вытряхнули мастера Гайерса из твоей головы вместе с другими воспоминаниями. А гляди-ка, помнишь старика!

- Я все помню, - с угрозой произнес Ворон.

- Надеюсь, ты не только за тем оторвал меня от дел, чтобы сказать это?

- Нет. Просто хотел взглянуть вам в глаза, мастер. И получить ответ на один вопрос. Вы мне его дали, благодарю.

- Не за что, мальчик мой. Ты ведь не обижаешься, что я зову тебя так по старой памяти? Ты ведь был одним из лучших моих учеников.

- А Гират?

- Гират? Не буду скрывать, он был куда слабее. На много слабее, но в нем было то, чего не доставало тебе: честолюбие, стремление получить от жизни больше, чем она могла ему дать. Грех было бы не позволить мальчишке проявить себя.

- Но ради чего?

- Ты, действительно, думаешь, что я отвечу тебе на этот вопрос? - спросил старик. - Нет? А я отвечу. Всего два слова: усыпальница Велерины. Это цель. Остальное - всего лишь средства. А в этом случае, сам понимаешь, все средства хороши.

- Усыпальница - это миф.

- Можешь продолжать так думать, если тебе будет спокойней. Но я ответил на твой вопрос. А теперь, не потешишь ли и ты мое старческое любопытство: на чем погорел мой маленький эльфеныш? Ведь до недавнего времени его ни в чем даже не подозревали. Что же он сделал?

- Женился не на той девушке, - усмехнулся Ворон и накрыл ладонью один из кристаллов связи.

Какое-то время некромант сидел молча, обхватив руками голову, глядя в зеркало, ставшее вновь всего лишь зеркалом.

- Он прав, - вывел его из оцепенения голос магистра Марко. - Кармол - ничто против Империи, тем более теперь, когда королю Дистену не нужны конфликты с Императором и его подданными. Но вы все равно должны рассказать обо всем Его Величеству. Особенно то, что ваш Мастер сказал об усыпальнице. Как думаете, они, в самом деле, отыскали усыпальницу Велерины?

- Усыпальницу? - скривился азгарец. - Что вам с того, когда вы нашли новую Велерину?

__________

После всего, что я рассказала вечером, Лайс воспринял мое решение на удивление спокойно.

- Обещаю, что не стану рисковать, не поеду к разлому, не свяжусь с темной нечистью и никаким грабителям не позволю напасть на меня ночью в темном переулке, так как не собираюсь ходить ночами по темным переулкам.

- Не верю, - покачал головой Эн-Ферро. - Но и силой тебя удерживать не стану. Боюсь, не хватит у меня против тебя этой силы. Береги себя. И возвращайся скорее.

Я вернусь. Может быть, уже сегодня к вечеру. Доберусь до границ герцогства, остановлюсь у вестового столба и задумаюсь, куда я еду и зачем, не найду ответа на этот вопрос, разверну Яшку и возвращусь опять в этот дом, где ждет меня моя странная хвостатая семейка и склеенная из осколков голубая чашка, так похожая на мою жизнь. А может, мой отъезд затянется надолго. Не знаю - сейчас это такая же тайна, как и то, что же заставило меня собраться в путь. Было ли это всего лишь мимолетным желанием, стремлением заполнить чем-нибудь пустоту в душе, образовавшуюся там, когда ушла с расплатою ненависть, или предчувствием чего-то большего и важного, что предстоит мне встретить, уехав из дома? Не знаю.

Перстень мага на пальце. Обсидиановый нож в мешочке на поясе. Меч-убийца в новых, сделанных на заказ ножнах. И дорога, зовущая за горизонт.

Ничего еще не предопределено, ничего не известно наверняка. Только одно:

- Я вернусь, обязательно. И все будет хорошо...

Глава 9

Дед говорил, что это не страшно. И совсем не больно...

Врал.

Или же просто не знал всего...

Страха и в самом деле не было, но лишь потому, что немыслимая боль вытеснила все остальные чувства... Почти все... Дьёри... Девочка моя любимая... Только мысли о тебе не позволили лишиться рассудка в огненном плену. Только мысли... И надежда увидеть тебя снова. Хоть издали, мельком... С другим... Да, пусть так. А может... Наверное, я все-таки сошел с ума, когда, задыхаясь в дыму и давясь горячим воздухом, шептал твое имя. Потому, что подумал вдруг... Бред... И ты, и изумрудное море, и твой голос, зовущий меня через шум волн, - всего лишь бред. Но я держался за эти видения... За тебя...

А потом была темнота, непроглядная и холодная. Холодная настолько, что я с тоской вспоминал о жгучих объятьях пламени... и о твоих теплых руках...

- Ил! Ил, проснись! Да открой же ты глаза! Милый мой, хороший, ну что же ты...

Как я хотел, чтобы все это оказалось сном, и ты спасла меня от него, как тогда...

- Ты бы себя видел. Весь белый, губы дрожат, руки... Смотри вот, простынь порвал. И бормочешь все время: "Лар, лар". Что это за лар такой?

Сумрак. Это на эльмарском орочьем. Лар. Сумрак.

- Сумрак - это плохо?

Глупенькая. Я и есть Сумрак...

Я не помню, как выбрался из-под завалов, но помню, как шел по утренним улицам. Помню солнце, поднявшееся над крышами домов, и боль, возвращавшуюся всякий раз, когда меня касались его лучи. Помню людей, шедших мне навстречу: они словно не видели меня, задевали плечами, если я не успевал уйти с дороги, и тогда тепло их тел обжигало не хуже огня...